- Н… но капитан!
Черная вода ночного океана выглядела вязкой смолой. Бесконечная, бездонная смоляная бездна. Нос желтой подводной лодки разрезал ее на два пласта, заламывающихся на оба борта, проходил как нож сквозь масло. Субмарина уверенно шла на всех парусах по курсу на остров Императрицы Пиратов. Прохладный ветер хлестал по лицу, вынуждал щуриться, вглядываясь в темноту.
- Капитан… когда он придет в себя… - Бепо вот уже десять минут к ряду мельтешил вокруг, то и дело тараторя о том, какой опасный груз они взяли на борт. Хмурился, злился, махал когтистыми лапами в опасной близости от лица Трафальгара, а секундой позже выглядел рассеянным, как маленький заблудившийся ребенок, оглядывался в сторону трюма, пыхтел и нервно сглатывал. Ло знал, что там, позади, по другую сторону приоткрытой двери притаились как минимум двое вездесущих членов его экипажа, чувствовал спиной пристальные взгляды из узкой полоски темноты.
- Если придет, тогда и посмотрим. В худшем случае я просто убью его.
Ло не мог вспомнить, когда в его лексиконе рядом со словами «убийство» и «смерть» появилось преступно легкое, невесомое, такое приторно-сладкое на губах слово «просто». Это вышло как-то само собой, без всякого умысла.
Белый медведь умолк и посмотрел на своего капитана с едва заметным волнением.
- Ступай, Бепо. Тебя уже заждались. – Накама поник, пробормотал в ответ свое обычное извинение и ретировался с палубы.

Он не замечал ни прохладу, ни ветер.
Возможно, просто устал.
Внизу, где-то под ногами Трафальгара Ло, лежал Мугивара Луффи. Казалось, что даже здесь, на палубе, можно расслышать, как мерно пищат приборы системы жизнеобеспечения. Еще недавно они пели совсем другую песню – истерично визжали, вдруг замолкали, ныли и стонали, пока на темных мониторах плясали безумный кадриль скупые цифры и взбесившиеся узоры из рваных прямых и острых пиков-зигзагов. Мугивара болтался где-то между тем и этим миром, не спеша выбрать какую-либо сторону. 
Его раны не были несовместимыми с жизнью. Да, внутренние повреждения заставили Хирурга Смерти провозиться у операционного стола куда дольше, чем обычно, но тело Мугивары не собиралось так просто сдаваться. Насчет разума же Ло не был настолько уверен.
Трафальгар не знал, что значит – потерять брата. Единственный ребенок в семье, он никогда не был даже особенно привязан к кому-либо из своих родственников. Порой мать вздыхала и с нескрываемым разочарованием в голосе говорила, что верно разделанные потроха вскрытых лягушек для ее сына куда важнее семьи. Прошло время, Ло переключился с лягушек на объекты покрупнее, однако его отношение не переменилось.
Он не чувствовал потери, когда терял.
Его не рвало на части, не сминало, не выворачивало на изнанку.
Он не мог понять, да и никогда не пытался.

Случись Мугиваре сойти с ума, это будет большой потерей. «Худшее поколение» лишится одного из самых ярких своих представителей. Он станет овощем, бестолковым пустым телом, позором для всех Сверхновых. Он будет воплощением торжества Мирового правительства, полумертвым напоминанием для всех ныне живущих о том, что происходит рано или поздно с теми, кто отважился хотя бы однажды перейти им дорогу.
Окажись на борту субмарины кто-то сведущий в делах душевных, у Луффи мог бы появиться один дополнительный шанс. Но Ло не таскал за собой легион мозгоправов, как не таскал и тех, кому они могли понадобиться.
Да и сам Трафальгар не был психиатром. Он был мясником.

Если бы Мугивара окончательно потерял себя, Ло не стал бы задумываться, прежде чем навсегда избавить своего бывшего пациента от мучений. Затем он взял бы скальпель, вспорол живот еще теплого мертвеца и набил его камнями, зашил ровным швом (совсем не таким грубым и безвкусно-неаккуратным, как шьют своих покойников черным шпагатом по бледной коже сухопутные крысы) и приказал бы сбросить тело за борт. Пусть лучше Мугивара будет считаться погибшим в битве, чем покажется таким кому-то на глаза.

Второй пациент в сравнении с первым казался смиренным куском мяса, который позволял резать себя вдоль и поперек по живому. Его не били конвульсии, как это часто случалось с Мугиварой. Его раны показались бы опасными разве что желторотому новичку, лишь днем ранее ступившему на борт пиратского корабля. Он не был интересен. Его диагноз был предельно ясен с самого начала.
А вот Мугивара…
Еще до того, как Бепо приметил, что Луффи начал с новой силой бессознательно бормотать, заливаясь холодным потом, Ло знал, что сейчас его корабль и экипаж находятся в непосредственной близости от бомбы замедленного действия. И эта бомба вот-вот разорвется, а все они рискуют отправиться прямиком к морскому дьяволу в подлодке, что в мгновение станет гигантским жестяным гробом… лучшим возможным гробом, какой для себя желал Трафальгар Ло.

Ло почуял неладное еще до того, как услышал голос.
«Уже, значит», - промелькнуло в сознании, заставив за несколько долгих мгновений закрыть глаза, словно от приступа внезапной мигрени.
Крик пришедшего в себя пациента живо подхватило эхо и понесло по металлическому брюху желтой субмарины, делая все громче и все пронзительнее. Затем в тон ему завыла тревожная сирена, вынуждая обернуться на звук, но капитан не шелохнулся. Его по-прежнему увлекало бескрайнее смоляное море, которое растеклось и заполонило собою даже небо, когда ночь стерла качающуюся на волнах ребристую линию горизонта.
Потом снова появился Бепо, на этот раз он не выглядел особенно обеспокоенным. Трафальгар поймал предусмотрительно принесенный и брошенный ему нодачи и кивнул, направившись к палате Мугивары Луффи.
- Собери команду на палубе, всех, кто может покинуть посты. – Бросил Трафальгар, уже отсчитывая ступени по лестнице вниз. – Действуйте по ситуации. И уберите уже к дьяволу сирену.
Впрочем, эти слова были лишними – Пираты Сердца, огибая капитана и стараясь вовсе не глядеть на него спешили навстречу прохладному ветру, что сквозил прямиком в распахнутую настежь дверь. Вряд ли многие из них спали и были разбужены сигналом тревоги, даже несмотря на поздний час. Ло был уверен в своей команде, все они были бравыми смышлеными ребятами и не носили в сердцах страх, все они знали, в какую авантюру ввязался их капитан, но это не мешало ему понимать, что никто из них не сумеет ничего противопоставить обезумевшему от боли, гнева и ярости Сверхновому. Бойня на корабле посреди океана была бы совсем некстати, как и разочарование в собственных накама. Потому он не хотел слышать негромкий тревожный шепот, что так и вился будто рой назойливых незримо мелких мошек на узкой лестнице, потому не хотел встречаться с взволнованными вопросительными взглядами, и ушел в свои мысли, сосредоточившись на звуке собственных неторопливых шагов.

После операции прошло слишком мало времени. Даже человеку уровня Мугивары не удастся оправиться от ран за столь ничтожный срок. Швы, как бы хороши и умело наложены они не были, непременно разойдутся. Трафальгар не допускал и мысли о том, чтобы приказать команде собрать с пола внутренности пациента и снова взяться за иглу. Его работа над Мугиварой была давно закончена, хотя эксперимент продолжался, теперь пациент должен был сам захотеть исцеления. Захочет ли? Его брат мертв, его команды нет поблизости, его мечты померкли, его тело изранено, а разум вряд ли скоро оправится от пережитого. Так ли он силен в действительности, как считает Дозор, назначая за его голову награду, которой многие не удосуживались удостоиться за всю свою жизнь? Если так, он сумеет. Если нет – все равно не уйдет далеко по пути к Рафтелю. Умрет здесь, умрет на острове Императрицы, умрет в полусотне миль к северу или в сотне к западу – нет никакой разницы. Смерти плевать на координаты и карты.
Сирена утихла и звук шагов стал громче.

- Не ищи. Его здесь нет, Мугивара-я, - крикнул Трафальгар, едва завидев в другом конце узкого коридора своего пациента. – Вернись в постель. – Не просьба, даже не приказ, скорее – совет, в котором не слышится ни тени угрозы. Ло изучал, оценивал, рассчитывал возможную реакцию. И ему не особенно нравилось то, что происходит и что может произойти. Кровавый след на полу, оборванные ошметки бинтов, шатающееся, содрогающееся, полуживое (или все-таки полумертвое?) тело.
«Слишком рано», - вздохнул Трафальгар, останавливаясь на значительном расстоянии от Мугивары и закидывая нодачи на плечо.
«Слишком».

Отредактировано Trafalgar Law (2012-11-11 02:49:02)